Советское кино 1966-1980 гг.: расцвет в эпоху застоя?

20/01/2016

Вышел из печати 4-й том «Летописи Российского кино»*, посвященный на этот раз главным или, по крайней мере, примечательным событиям в жизни советского кино периода 1966-1980 г. Для многих нынешних потенциальных читателей очередного тома летописного сказания эти годы - «досюльные времена», далекая, седая и малоинтересная допотопщина. Но немало еще и тех , для кого те годы с прилипшей к ним этикеткой «эпоха застоя» были временем самой активной жизни, временем взлетным и одновременно очень трудным, мучительным, подчас трагическим. И в любом случае – незабываемым…

* Летопись Российского кино. Т. 4. 1966-1980. – М.: Канон+, 2015. - 688 стр.  (ISBN 978-5-88373-445-7, тираж 3000)

Наш корресподент встретился с автором, руководителем и одним из исполнителей этого уникального проекта историком кино Валерием Ивановичем Фоминым, чтобы поговорить об особенностях работы над очередным томом «Летописи».

- На титульном листе книги названы сразу три организации, под эгидой которых велась работа над этим томом - НИИ киноискусства, Госфильмофонд России и Музей кино. Отчего так?

- «Под эгидой…» - звучит красиво, но не совсем точно. Все эти «три богатыря» нашего кино - не просто покровители, а самые непосредственные участники этого большого, трудоемкого и долгоиграющего проекта. Причем участники , начиная с самого первого тома нашей «Летописи». Впрочем, не только с 1-го тома, а начиная еще с момента разработки этого проекта. Уже сама наша заявка на реализацию этого проекта исходила сразу от трех киноорганизаций. Мне как инициатору этой – прямо скажем, сумасшедшей затеи – было ясно что силами одного НИИКа без помощи и фондов Музея кино и Госфильмофонда эту глыбищу не одолеть.

А вообще-то справедливости ради надо бы признать, что рядом с названной троицей на титуле всех томов должна была бы стоять и еще одна замечательная киноорганизация – Союз кинематографистов России. Дело в том, что именно материалы архива СК стали основой последнего тома. Более того именно на страницах печатного органа Союза - газеты «СК-новости» - в течение 15-ти лет (!!!) осуществлялась и осуществляется регулярная (в каждом номере!!!) публикация материалов нашей «Летописи», ведется отработка принципов отбора описываемых событий , самой манеры их описания. Наконец, именно СК ходатайствовал о получение гранта на издание 4-го тома.

Мы искупим наш грех перед Союзом кинематографистов. На титульном листе 5-го, последнего тома «Летописи Российского кино» обязательно появится и название этой организации.

- Валерий Иванович, вышедший в эти дни очередной том «Летописи» посвящен периоду 1966-198 гг. Но вы ведь сами-то как киновед - из тех самых проклинаемых «застойных» лет. Пожили и поработали в те годы. Каково было теперь по второму разу, уже в наши дни погружаться, да еще так детально, подробно в пресловутое «протухшее брежневское болото»?

- Вообще-то, если говорить о времени, которому посвящен наш очередной том, то он не только про «застой». Между его крайними датами - 1966-м и 1991-м гг. – уместились, по сути дела, сразу два самых разных по содержанию и результатам периода истории. Здесь и завершение взлетной для нашего кино эпохи оттепели, и годы, именуемые застойными.

Мне, я считаю, страшно повезло – я застал обе эти столь разные эпохи. Поступил во ВГИК в 1962 г. На дворе стояла , еще во всю царила и плодносила оттепель. Я застал такие дивные ее мговения – как защиты режиссерских дипломов Элема Климова, Андрона Кончаловского, Ларисы Шепитько , Булата Мансурова…Да и все тогда в нашем кино шло в гору.

А в 1965-ом, пойдя на практику в Госфильмофонд, остался там работать . И там же, тогда же застал, по сути дела , слом, а, точнее сказать, разгром оттепельной эпохи. В Столбах последствия этого жестокого, неправедного, ничем необоснованного погрома оттепельного кино, затеянного безмозглой капээсэсной инквизицией, были особенно наглядны. Госфильмофонд, эта наша любимая и чудесная Кинотретьяковка, на несколько стала своего рода больничным «Приемным покоем», куда одну за другой стали привозить запрещенные картины. «Андрей Рублев», «История Аси-хромоножки…», «Комиссар», «Родник для жаждуших», «Интервенция». «Безумие», «Первороссияне». «Долгие проводы»…

«Первороссияне»

Перед тем , как эти картины были приговорены к своему полочному небытию, их пытались «исправить». Подчас тупо и весьма жестоко. Поэтому картины поступали к нам в Белые Столбы израненными и покалеченными. Мы, научные сотрудники Госфильмофонда, смотрели их. Трудно и невозможно передать те чувства, которые мы переживали на этих просмотрах – немыслимую, дикую смесь восторга, радости. гордости за наше родное кино и одновременно страшенной горечи, обиды и стыда за нашу же тупую, бессмысленно жестокую власть.

По сути дела, власть тогда оттолкнула, отвратила от себя целое поколение талантливейших людей, которые уж никак не были ее врагами. Наоборот, - дети великой победы они любили свою страну. Были преданы ей. Готовы были служить ей своим талантом, всей душой. Но вместо того чтобы опереться на этих самых талантливых людей, поддержать их и самой, может быть, помолодеть. освежиться, набраться новых смыслов, образов, идей власть неутомимо взращивала поколение разочарованных, униженных и оскорбленных…Оно и похоронило эту власть в роковом 1991-ом , не сронив и слезинки, а кто-то даже с энтузиазмом и большим воодушевлением…

- А когда же было покончено с оттепельным кино и пришла застойная эпоха?

- Да, в том-то и дело, что , на наше счастье, окончательные похороны все-таки не состоялись… Власти при всем старании не удалось погасить этот пылающий костер . Все то лучшее, здоровое, настоящее что, намечалось и стало прорастать в оттепельных фильмах, продолжало расти и развиваться дальше и в 70-е годы . Только этот процесс протекал в другом - мало пригодным для роста и развития климате. Не благодаря ему, а уже вопреки, наперекор. И соответственно общий пейзаж нашего кино стал выглядеть уже по-другому.

В годы оттепели развитие нашего кино, его стремительный подьем и взлет носили всеохватывающий и почти всеобщий характер. Живое развитие сказалось тогда буквально в каждой сфере, в каждом звене громоздкого кинематографического конвейера - в творчестве, кинопроизводстве, прокате и т.д. Общий рост и подьем сказался еще и в том, что впечатляющие победы и триумфы переживали тогда не только безусловные лидеры нашего кино. Но «Госпожа удача» посещала тогда если не всех, то очень многих. И те же самые. скажем, режиссеры – середнячки или даже «режиссеры обоза» снимали тогда очень хорошие и даже подчас отличные фильмы. Лучшие в своих биографиях.

Погром , учиненный агипроповским спецназом, нарушил и сломал органику и динамику этого общего движения, общего развития, общего подьема. Русло кинопроцесса стало как бы раздваиваться. Были мастера, на которых окрики Старой площади и продемонстрированные меры всевозможной полицейщины не подействовали. Шукшин и Тарковский. Климов и Параджанов, Шепитько и Панфилов, Данелия и Параджанов и многие другие кинематографисты не поменяли свои убеждения, свои вкусы и пристрастия. Они продолжали работать, оставаясь верными себе, даже платя за это большую, подчас непомерно дорогую цену.

Но хватало в тогдашнем сообществе тех кого примеры подобной стойкости и неизбежного жертвоприношения отнюдь не особо вдохновляли. И кто-то может быть страдая от своего конформизма, а кто-то не без чувства «глубокого удовлетворения» без особой брезгливости потихоньку-полегоньку опускался в вонючее болото брежневской застойщины.

Поэтому общий пейзаж 70-х стал кричаще противоречив.

В верхних слоях кинопроцесса все еще идет, продолжается процесс впечатляющего роста и развития нашей кинематографии. Продолжают появляться поразительно новые, мощные картина одна лучше другой - «Начало», «Калина красная», «Зеркало», «Восхождение», «Проверка на дорогах». «Цвет граната». «Агония», «Древо желания»…Прекрасно, великолепно работают истинно народные мастера Рязанов. Данелия, Гайдай…

Уж какой тут «застой», черт подери! Впору говорить о наступлении «золотого века» советского кино. Что, к примеру, и осмелилась сказать строгая и неподкупная ценительница настоящего искусства Нея Зоркая.

Но ведь в то же время и с той же неоспоримой наглядностью развивается и прямо противоположный процесс. Общее движение нашего кино заметно замедляется, основной репертуарный кино поток 70-х прямо на глазах стремительно заболачивается, сереет , все отчетливее начинает отдавать свежей тухлятинкой.

В общем все как в популярном песнопении про «Подосковные вечера» с его необъяснимо загадочными словами «Речка движется и не движется…»

Вот в своем четвертом томе «Летописи» мы и постарались через подробнейшую хронику событий - истинно значительных, «среднего калибра» и м. б. даже чистой «мелочевки» - воспроизвести течение этого такого сложного и противоречивого времени…

- А сказались как либо вот эти особенности обозреваемого отрезка времени в самой вашей работе над новым томом?

- Основные задачи и принципы, на которой изначально и во всех предыдущих томах строилась наша работа, остались теми же. Мы изначально мечтали и предприняли отчаянную попытку изменить родному, классическому киноведению. А именно: показать через пеструю хронику событий показать рождение и развитие отечественного кино не только как «чистую» историю киноискусства, но и как историю всей киноотрасли в целом, со всеми ее прибамбасами – совершенно особой системой управления. особой репертуарной политикой, особой системой кинопроизводства и кинопроката, хитроумно изобретенной системой цензуры , продвижения наших фильмов в забугорные пространства , подготовки кадров и т.д.

Особое внимание в нашем очередном летописном своде как и прежде уделено заполнению «белых пятен» истории отечественного кино: цензуре, международным связям, заседаниям и решениям Отдела культуры и других структур ЦК КПСС, постановлениям и распоряжениям Совета Министров СССР и др. Впервые практически исчерпывающе описаны повестки, подтекст и контекст заседаний коллегии Госкино СССР, а также секретариата правления Союза кинематографии СССР.

Как и в предыдущих выпусках «Летописи …» в данном томе сохраняется главный ее методологический принцип – весь ее событийно-информационный ряд базируется на первоисточниках — преимущественно архивных документах. С этой целью были основательно изучены соответствующие архивные фонды РГАЛИ, РГАСПИ , РГАНИ , ГЦМК, Госфильмофонда РФ, Фонда культуры, киностудии «Мосфильм» и др. киноорганизаций.

Читатель, уже знакомый с первыми выпусками нашей «Летописи…» ,по-видимому, обратит внимание на то обстоятельство, что в этом новом томе составители перешли на более детальное аннотирование упоминаемых событий, а в ряде случаев допускают и свои личные их объяснения и оценки, чего прежде , как правило, старались избегать.

Это допущение в некоторых случаях личных комментариев и оценок вызвано прежде всего тем обстоятельством, что кинособытия , включенные в данный том, это не какая-то «древняя» часть истории отечественной кинематографии, лежащая где-то там далеко за пределами наших собственных биографий. Преобладающая часть этих событий , как я уже говорил, свершилась уже при нашей жизни. Нередко мы были их очевидцами, а подчас и самыми что ни на есть прямыми и даже активными участниками. Нередко, прямо скажем, не совсем проницательными и адекватно понимающими истинный смысл происходящего на наших глазах.

Изображать из себя с наличием подобного и иного непосредственного личного опыта полную объективность в описании событий, имевших место при нашей жизни, и иногда и на наших глазах, с нашей стороны было бы, как минимум, лицемерием. Даже при самом фанатичном стремлении к полной объективности эта цель все равно останется недостижимой. Что-то из личного опыта, пристрастий, мировоззрения непременно найдет для себя какую-то тайную лазейку.

Поэтому выход из этой ситуации мы искали в том, чтобы канализировать, развести в разные стороны в наших описаниях-представлениях исторических событий как бы само их некое объективное ядро и наше понимание, наше отношение к нему. Поэтому если в представлении того или иного события и появляется некое личное, авторское отношение, то оно должно быть отделено, отведено , поставлено на некое второе место. А в начале , непременно на первом месте должно быть с максимально достижимой объективностью изложено само событие.

По возможности с максимальной объективностью мы старались подойти и к самому отбору событий. И, наверное, это была самая трудная и мучительная для нас задача. Потому что вспомнить, вернуть из прошлого на страницы нашей работы хотелось очень и очень многое. Но хотя бы только по причине ограниченного объема наших томов приходилось делать очень жесткий отбор. Ощущение, что режешь по живому не покидало нас.

Надеемся все же, что на издании книжного варианта «Летописи…» на этом не закончится и представится возможность продолжать ее уже в электронной версии, где границы допускаемого объема куда просторнее. И где можно будет представить историю нашего кино в гораздо более полном составе главных и неглавных, но все существенных ее событий. Да и сами эти события представить не загнанными в 3-5 строчек вымученного аннотирования, с яркими подробностями и сопутствующими красками.

Да сбудется эта мечта!

А пока представляем на суд читателя отжатые плоды наших долгих экспедиций по архивным кладовым.

- А открыли ли вы для себя сейчас как летописец что-то новое про наше кино по отношению к тому личному опыту жизни и работы обретенному в 60-70-е годы?

- Открыл, конечно. И не просто многое, а очень, очень, очень многое!

Оказалось, что не только какие-то отдельные важные факты, события нашей кинематографической жизни были тогда от нас сокрыты, но целые ее пласты. Прежде всего, была глубоко засекречена особая, хитроумнейшая система управления «важнейшим из искусств» по двум линиям одновременно – государственной и партийной. Казалось, будто все властные полномочия у нас были делегированы государственному органу управления киноделом – Госкино СССР. На самом деле, у него за спиной стоял совсем другой грозный дядя с куда большими кулачищами и куда большими правами пользоваться этими инструментами. Это был аппарат ЦК КПСС со всеми его отделами - отделом культуры, отделом агитации и пропаганды и т.д. Именно там , на Старой площади , а не в Малом Гнездниковском и находился реальный пункт управления киноотраслью. Столь нелюбимый кинематографистами Госкино СССР был только мальчиком на побегушках, слугой Старой площади. Конечно, формально этот госорган мог выдвигать и какие-то свои инициативы и решения, но даже в правительство он не мог с ними сунуться, предварительно не посетив и не получив предварительно одобрения партийных царедворцев.

При этом весь этот маскарад был самым глубоким образом законспиррирован. Практически весь документооборот между Старой площадью и Малым Гнездниковским проходил под грифами «Секретно» или «Совершенно секретно». Во внутренних документах самого Госкино СССР и других киноорганизаций было строжайше запрещено упоминать по чьему распоряжению приходится выполнять ту или иную команду. Для этого была изобретена специальная стыдливая формулировка «По решению Инстанции».

Точно также был глубоко засекречен, к примеру, весь документооборот по зарубежным связям советской кинематографии. Да что там говорить, тайной за семью печатями оставалась практически вся работа Госкино. Причем, как ни парадоксально, засекречивались не только его какие-то погромные акции и самые что ни на есть дурацкие решения, но даже и какие- очень хорошие дела, вполне дельные и разумные начинания.

Сегодня, сидючи в архивах, листаешь протоколы и стенограммы коллегии Госкино, отчеты, вполне толковые докладные и инициативные записки в Совмин и прочие пожелтевшие от времени бумаги, невольно спрашиваешь себя: какой резон было секретить от нас хотя бы свои хорошие дела и вполне полезные начинания? Зачем надо было укреплять нас в убеждении, что Госкино - это только дом дураков и камера пыток?

Освоив по ходу нашей многолетней работы в архивах тысячи и тысячи когда-то засекреченных документов, поневоле многое в истории нашего кино и нашей страны пришлось передумать и переоценить.

Надеюсь, что этот процесс не обойдет стороной и читателя нашей «Летописи»…

- Далеко ли Вам до финиша и победного завершения всего проекта? До какого хронологического рубежа Вы собираетесь довести свою «Летопись»?

- А мы уже финишировали!

Следующий, 5-й том нашей «Летописи» уже в издательстве. Он охватывает период 1981- 1991 гг. Можем уже сейчас показать его обложку, которая нам самим очень и очень нравится. Это кадр из «Небывальщины» любимого Сергея Овчарова.

- Т.е, там будет и история нашей киноперестройки?

- Да, будет во всей красе. Сейчас уже полным ходом идет издательская работа по этому тому. М.б. весной читатели увидят его. И надеюсь, читатель узнает про это лихое время много нового и неожиданного. Как и мы в работе над ним.

Но это будет тема для другого разговора.