Поздравляем Николая Досталя с днем рождения

19/05/2017

21 мая день рождения отмечает российский кинорежиссёр, сценарист, народный артист России Николай Николаевич Досталь. Представляем вниманию читателей интервью с мастером, опубликованное в газете Союза кинематографистов «СК-новости». Беседу вела Марина Шраменко. Выпуск № 2 (352) 13 февраля 2017.


ФОТО © Владимир Песня/РИА Новости

Николай Досталь: «Мы хотели рассказать о серьезном, важном для нас весело, с улыбкой»

Фестивальную судьбу фильма Николая Досталя «Монах и бес» можно назвать счастливой. Мы поговорили с режиссером накануне церемонии вручения премии Национальной академии кинематографических искусств и наук России («Золотой орел») о создании этого фильма и проектах, которые ждут своей реализации.

- Завершился Год российского кино. На ваш взгляд, российский кинематограф скорее жив, чем мертв?

- По поводу Года российского кино я бы сказал так: «Замордовали календарь». Перестаньте его все время обзывать! То Год культуры, то литературы, то кино. Огромные деньги тратятся на мероприятия. А лучше бы отдать их, в Год литературы, например, на издание хороших книг, в Год кино ‒ на производство кино. Лучше бы объявили Год тишины и покоя – какая экономия для госбюджета! Что же касается российского кинематографа, то, конечно, он жив. Я бы так оценил его состояние: он не кипит – он булькает. Россия – крепкая держава; она будет жить, жить и жить. Другое дело, как. Так и кинематограф, который является неотъемлемой частью экономики страны. Я в таких случаях всегда вспоминаю слова лауреата Нобелевской премии Альберта Швейцера, который сказал: «Мой опыт пессимистичен. Но моя вера оптимистична». Я могу присоединиться к этому утверждению.

- «Монах и бес» получил две номинации на премию «Золотой орел» – за лучший сценарий и лучшую мужскую роль второго плана. Была ли для вас неожиданностью кандидатура Романа Мадянова?

- Для меня это очень странно! Чистый театр абсурда! Ни у кого из нас не было даже предположения, что Романа выдвинут на награду за лучшую роль второго плана. У Бориса Каморзина огромная роль, даже «ролища»! Он здорово ее сыграл и достоин хотя бы выдвинуться, я уж не говорю, получить «орла». А у Мадянова кусочек ‒ один съемочный день. Роман ‒ блестящий актер, он снимается почти во всех моих фильмах. Но какая там роль второго плана? Когда он оказался в большом списке, который отбирает экспертная комиссия Национальной академии киноискусств и наук во главе с Кириллом Разлоговым, я очень удивился, но подумал: «Академики видели фильм, не может же вместо Каморзина Мадянов пройти в шорт-лист». Но когда Роман вдруг оказался в этом листе, а Каморзин – нет, я понял, что академики не смотрели фильм, они голосуют за бренд. Потому что Мадянов ‒ бренд. Но это же абсурд! Я позвонил Каморзину, извинился за моих коллег.

- Как родился фильм «Монах и бес»?

- Любой проект ‒ это судьба! Рядом с Кирилло-Белозерским музеем-заповедником, где я снимал «Раскол», есть Нило-Сорская пустынь. Там я прочитал, что был такой праведник Иван Семенович Шапошников и жил он в XIX веке. Какой-то увечный, странный человечек. Рясофор. Жил на кухне, пек просфорки. И как-то запал он мне в память. Потом, когда я впервые приехал в Великий Новгород и пошел в Софийский Собор, прочитал там про святителя Иоанна, архиепископа Новгородского, который поймал беса в рукомойнике, и бес «свозил» его за один день в Иерусалим и обратно. Когда все «сплелось», захотелось сделать этот проект. А кто может «чертовню» такую написать? Конечно, Юрий Арабов! Я ему все это рассказал. Так и родился сце- нарий.

- Фильм снят как притча. В нем есть и философия, и элементы мистики, драмы, комедии, даже эксцентрики. Не слишком ли сложно для современного зрителя, который уже приучен к линейным историям с минимумом смысла?

- Я все-таки сторонюсь такого мощного определения как «притча». Фильм называют по-разному. Прокатчики, конечно, комедией ‒ на комедию зритель идет охотнее. Мне кажется, здесь произошло смешение жанров, и это неплохо. Когда я представляю картину, всегда говорю: «Друзья мои! Может быть, вы будете смеяться, улыбаться или хохотать, но это не комедия». Мы хотели рассказать о серьезном, важном для нас весело, с улыбкой. Именно это было нашей с Юрием Арабовым задачей. Но если уж припечатать сюда какой-либо жанр, то это трагикомическая история, я бы так сказал. Трагикомедия ‒ это высший пилотаж для меня! В этом жанре работали многие выдающиеся режиссеры, например, мой любимый Феллини. Им удавался этот жанр, а мы пока стараемся только «побыть» в нем.


Кадр из фильма «Монах и бес»

- Вы вновь в поиске финансирования. Какой из ваших замыслов интересует продюсеров?

- Пока есть предварительная договоренность с генеральным продюсером НТВ Тимуром Вайнштейном. Он заинтересовался нашим проектом с условным названием «Тайна». Два года назад Юрием Арабовым был написан такой сценарий для Фонда Кино. Он выиграл конкурс. Ну, выиграл и выиграл. Никаких преференций это не давало. Кто из продюсеров захочет, тот и возьмет, финансирование на общих основаниях. А кино историческое. Я понял, что вряд ли мы найдем достаточно денег на этот фильм. «Тайна» еще дороже, чем «Монах и бес». Пошли на телевидение. Скоро должны подписать договор с Юрием Арабовым на создание многосерийного фильма. Специально для читателей газеты «СК-Новости» раскрою «тайну», о чем фильм. Это легенда о человеке, который «всю жизнь прожил в дороге, а умер в Таганроге», как написал Пушкин. Это история об Александре I. А умер ли? Ведь спустя годы появился в Сибири праведник, старец Федор Кузьмич. Стали говорить, что он очень похож, что это Александр I, что он не умер, а пошел в монахи искупать вину за убийство своего отца Павла. Там много разных легенд.

- А вы как считаете?

- Мы считаем, что это он, Александр I. Но герой нашего фильма – не Федор Кузьмич, и даже не Александр I. Наш герой ‒ сыщик вроде Фандорина. Он едет инкогнито из Петербурга в Сибирь; император в большой тайне посылает его, чтобы расследовать это дело. Получается детективная такая история. Будет очень неожиданный финал, но вот его-то я и оставлю пока в тайне.

- Юрий Арабов как-то сказал в интервью: «Наша жизнь есть дерзание и подвиг отчаяния». Пересматривая вашу фильмографию, я поняла, что большинство ваших героев дей- ствительно совершали подвиги отчаяния. В телефильмах «Штрафбат», «Завещание Ленина», «Раскол» герои проходят через суровые испытания и достойно отвечают на них, а некоторых из них и вовсе можно воспринимать как праведников. Чем вам интересны такие люди, как Александр I или протопоп Аввакум? Не хотели бы снять фильм о нашем современнике?

- Теоретически желание есть, но не попадаются такие истории, сценарии или книги, которые так захватили бы меня, что захотелось бы их снять. Наверное, «большое видится на расстоянии». Возможно, о сегодняшнем дне надо снимать через тридцать лет. Если вы заметили, мои телевизионные картины помимо художественной задачи несут и просветительскую. Открывают неизвестные страницы войны, как в «Штрафбате», прозы Варлама Шаламова в «Завещании Ленина», истории раскола Русской Православной Церкви в фильме «Раскол». Как сказал кто-то из великих, «камни прошлого ‒ это ступени в будущее». Пока мы не изучим эти старые камешки, не пройдемся по ним, пока не поймем, где спотыкаемся, а где и падаем, у нас и в настоящем, и в будущем все будет не очень хорошо.

- Не хотелось снять третью часть истории о Коле (герое фильмов «Об- лако-рай» и «Коля – перекати-поле». ‒ Прим. ред.)?

- Этого не мне хотелось... Нам все время об этом напоминали Ирина Розанова, Сергей Баталов, Андрей Жигалов. Мало того, покойный Лев Иванович Борисов говорил: «Если ты надумаешь снимать третью часть, не задерживай, не затягивай, зная мой возраст!». Но вот его уже нет, ушел в мир иной. Когда я говорил с Георгием Николаевым (автором сценария фильмов о Коле. ‒ Прим. авт.), он мне отвечал: «Николай, это будет уже сериал». У него в голове пока не рождается, да и у меня тоже. Хотя, если бы у Николаева что-нибудь придумалось или тот же Андрей Жигалов что-нибудь предложил, то я, конечно, был бы не против! Интересно снять, как прошло еще двенадцать лет («Коля ‒ перекати-поле» вышел на экраны в 2005 году, спустя пятнадцать лет по- сле фильма «Облако-рай». ‒ Прим. авт.). Это могла бы быть история о том, как все приехали в Москву Колю искать... Ну, не знаю пока...

- Вы сказали однажды: «Кино, музыка, литература, искусство в целом не способны изменить человека, но они способны изменить отношение человека к миру». Какой из современных российских фильмов мог бы изменить отношение к миру молодых людей?

- Могу один фильм назвать ‒ «Класс коррекции». Это мощная картина, обращенная к сегодняшней молодежи. Хотя вторая картина этого режиссера («Зоология», реж. Иван И. Твердовский. ‒ Прим. ред.) мне абсолютно чужда. Недавно посмотрел фильм «Коллектор» (реж. Алексей Красовский. ‒ Прим. ред.) – он не только о коллекторских взаимоотношениях, но и о человеческих. Но это если зритель зоркий, если он пришел в кинотеатр не просто развлекаться, а еще и что-то почерпнуть.

- В продюсерском составе фильма «Монах и бес» после Игоря Толстунова и Сергея Козлова значится имя Александра Досталя. Кинодинастия продолжается?

- У меня на съемочной площадке даже шутили: «Обычно фильмы снимают в 3D, а мы снимаем в 4D»: режиссер-постановщик ‒ Николай Досталь, исполнительный продюсер ‒ Александр Досталь, второй режиссер ‒ Евгений Досталь и Евгения Иванова-Досталь ‒ художник по костюмам. Так сложилось, что мы все собрались на этой картине. Вообще, я хотел, чтобы мои дети имели какую-нибудь прикладную профессию, постоянные заработки. А кино – это «то густо, то пусто». Тем не менее, судьба сложилась так, что они пошли в кинематограф. У них это вроде как неплохо получается.

- Может быть, есть фильм, который вы не сняли? Или что-то сняли из того, что просто «пришлось» снять?

- Изменить что-нибудь в моей фильмографии не хотел бы, хотя есть один фильм, снятый для ТВ, необязательный. Я всегда делал то, что мне хотелось, что мне было интересно. А вот фильмы, которые не удалось снять, есть. В ожидании финансирования картины «Монах и бес» – а это тянулось четыре года – я отказался от предложения Дениса Евстигнеева экранизировать «Яму» Александра Куприна. Потом оказалось, что я мог бы и «Яму» снять, и «Монаха...». Кто знал! Я все время жил в ожидании – вот завтра, вот послезавтра. Думал, отойду на «Яму», в «яме» и останусь. И еще: давно лежит сценарий, написанный для меня санкт-петербургским автором Михаилом Кураевым по его же повести «Капитан Дикштейн», и опять все упирается в деньги…

- Когда вы почувствовали себя настоящим режиссером?

- На другой день, как закончил перезапись «Монаха и беса», потому что каждая картина ‒ это экзамен на профпригодность. Не могу сказать, что я уже мастер и за что бы ни взялся, все будет сделано «супер». Всегда есть неуверенность, сомнения.

- В прошлом году вы отметили 70-летие. Что вы могли бы пожелать 35-летнему Николаю Досталю, начинающему режиссеру?

- Быть внимательнее к своей семье, быть сдержаннее.

- Что для вас кино?

- Не могу сказать, что кино ‒ это моя жизнь. Так многие именитые кинематографисты говорят. Для меня кино ‒ это профессия, может быть, призвание, способ зарабатывать деньги, содержать семью, вот и все. А жизнь есть жизнь ‒ это семья, дом, друзья, близкие. И даже в жизни есть кое-что поважнее жизни.

- Что например?

- Например, смерть. Что ты оставишь после себя – об этом надо думать. Потому что чем чаще об этом вспоминаешь, тем чище, честнее и праведнее проживаешь свою жизнь.

***

Post scriptum: «Список Досталя». Планы и задумки, которые возможно осуществить, если режиссер и продюсер найдут друг друга.

1. Роман Виктора Астафьева «Прокляты и убиты». Взгляд из окопов глазами солдата, прошедшего войну.

2. Роман Георгия Владимова «Генерал и его армия». Взгляд на войну глазами генерала Красной Армии.

3. Повесть Георгия Владимова «Верный Руслан». Эмоционально взрывная история о собаке и ее преданности хозяину, происходящая на сломе двух эпох.

4. Роман-утопия Юрия Арабова «Столкновение с бабочкой». О том, как повернулась бы история России, если бы ее главные действующие лица (Владимир Ленин и Николай II) смогли договориться, найти компромисс.

5. Сценарий Арифа Алиева «Натиск страсти». Посвящен первым российским кинопродюсерам Александру Ханжонкову и Александру Дранкову, их жесткой конкуренции в начале и трогательному, почти дружескому общению в конце жизни.

6. Роман Александра Нежного «Nimbus». История последних дней жизни «святого доктора» Федора Гааза.

Беседу вела Марина Шраменко.

В подготовке материала принимала участие Вита Рамм.